АННОТАЦИЯ

Роман «Милый друг» (1885 г.) — вершина творчества Ги де Мопас­сана. В этом романе писатель сосредоточил внимание на людях; которые держат в своих руках политику и прессу, наживают огромные состояния путем грязных махинаций и сделок. Ярким образом такого преуспевающего карьериста Третьей республики является герой романа Жорж Дюруа.

Дюруа - человек ограниченного ума. Однако это не помешало ему сделать головокружительную карьеру. И это показано не как слепая игра случая, а как нечто закономерное в том обществе, в котором живет Дюруа.

Стиль романа ясен, прост и выразителен, вся система образов строго продумана. Ему в значительной мере свойственна ирония, с которой мы встречаемся на протяжении всей книги

Предназначается для студентов старших курсов институтов и фа­культетов иностранных языков.

**

ПРЕДИСЛОВИЕ

Ги де Мопассан (1850—1893) принадлежит к плеяде великих французских реалистов XIX в. Работая преимущественно в жанре новеллы и став одним из величайших в мировой литературе мастеров этого жанра, Мопассан и в качестве романиста проявил себя достой­ным преемником и продолжателем лучших традиций Стендаля, Баль­зака и Флобера в новых исторических условиях. Его творческая жизнь совпала с периодом Третьей республики. Это были годы жестокой политической реакции, установившейся после кровавого разгрома Парижской Коммуны, годы, когда капитализм во Франции уже вступал в свою последнюю, империалистическую стадию.

Мопассан стал обличителем современной ему буржуазной дей­ствительности, как только вошел в литературу. Первое же произве­дение, появившееся в печати под его настоящим именем — новелла «Пышка» (1880 г.),—беспощадно срывало маски с расчетливых ком­мерсантов, хлопотавших в дни вражеской оккупации родины только о собственных прибылях и ради них готовых втоптать в грязь свою национальную гордость.

Беспринципность и продажность господствующих классов Третьей республики — главная тема творчества Мопассана.

Вслед за своими литературными предшественниками он обнажал извечную сущность «добропорядочного» буржуа — алчность, мораль­ную нечистоплотность, бесчеловечие. В то же время он обращался и к проблемам, которые ставила перед ним социальная действитель­ность его времени, проявив себя, например, решительным против­ником той интенсивной колонизации южных и восточных стран, которая была характерна для Енешней политики Франции конца XIX века.

Разнообразны художественные средства, которыми при этом пользовался Мопассан, так же как и интонации его авторского голоса. Он был сатириком, умевшим остроумно и едко высмеивать ненавист­ные ему явления бытового или социально-политического плана, но в то же время его новеллы и романы приобретали трагическое звучание в тех случаях, когда предметом изображения становились загублен­ные уродством окружающей жизни человеческие судьбы. Мопассан умеет и заразительно смеяться, и гневно обличать. Л. Н. Толстой говорит о Мопассане — это художник, «который мучается неразум­ностью материального мира и некрасивостью его ... мучается нелю-бовностью, разъединенностью его».¹

Мопассан не был свободен от влияния декадентской буржуаз­ной культуры конца XIX века, что особенно ощутимо в его позднем творчестве, когда разочарование писателя в возможности хотя бы малейшего изменения ненавистного ему буржуазного мира нередко побуждало его уходить от социальных проблем в область чисто субъективных переживаний. Лучшие произведения Мопассана согреты патриотическим чувством и демократическими симпатиями. Создавая образы скромных тружеников города и деревни, он в ряде случаев подчеркивал их нравственное превосходство над представителями привилегированных слоев общества. Только народную среду писатель считал способной на добрые, бескорыстные, а иногда и героические действия (новеллы «Папа Симона», «Дядюшка Милон» и др.). Только там находил он свободные от лицемерия и фальши человеческие взаимоотношения.

«Милый друг» — второй роман Мопассана, законченный им в 1885 году, является одной из вершин его творчества. В своем пер­вом романе «Жизнь» писатель сосредоточил внимание, главным обра­зом, на человеческих судьбах, искалеченных буржуазной действитель­ностью.

В романс «Милый друг» центральное место отведено движущим силам буржуазного мира, — тем личностям, которые держат в своих руках политику и прессу, делая карьеру и наживая крупные состоя­ния путем всякого рода грязных махинаций.

Типичным образцом такого преуспевающего карьериста периода Третьей республики является герой романа — Жорж Дюруа. Выходец из крестьянской среды, он давным-давно порвал все связи с нею. Стыдясь своего происхождения, он предпочитает слыть бароном де Кантель, а не простым уроженцем деревни Кантле. Школой жизни Дюруа стала длительная служба в Алжире в качестве унтер-офицера колониальных войск. Как непосредственный участник империалисти­ческой колониальной экспансии, он научился убивать и насиловать, научился смотреть на людей с иным, чем у него цветом кожи, как на.сущесгва низшего сорта, жестокое обращение с которыми не только вполне допускалось, но даже входило в его прямые обязанности. Его совесть, по словам Мопассана, была навсегда убита «гарнизонного жизнью с ее обычным в Африке мародерством, плутнями и незакон­ными доходами».

На первых порах Дюруа, выйдя в отставку, чувствовал себя в Париясе бесприютно. Привыкнув в Алжире к роли представителя «высшей расы», которой все позволено, он сначала потерял почву под ногами, столкнувшись лицом к лицу с гражданскими законами. С ними теперь ему волей-неволей приходилось считаться: «В Париже не то. Здесь уж не пограбишь в свое удовольствие — с саблей на боку и с револьвером в руке, на свободе, вдали от гражданского правосудия».

Однако растерянность Дюруа была недолгой. Присмотревшись к Парижу, он быстро сообразил, что и здесь успех и благополучие достигаются тоже методами грабежа и насилия с той разницей, что на Африканском материке можно было действовать грубо и открыто, а здесь необходимо научиться прятать грязные поступки под маской внешней благопристойности.

В Париже характер Дюруа не изменился. В тех случаях, когда он имеет дело с беззащитными людьми, он по-прежнему действует с присущей ему наглостью. Ему ничего не стоит обрушить поток ругательств на жалкого приходского священника, жестоко оскорбить женщину, даже избить ее, — если дело происходит без свидетелей я он уверен, что жертва не сумеет за себя постоять. Но, приспосо­бившись к новым для него условиям, Дюруа научился лицемерить и изворачиваться, прикрывая мерзость своих поступков лживыми цветистыми фразами. Он стал подобием своей каморки, безвкусно разукрашенной им перед приходом г-жи де Марель, где пестрые веера и картинки, нарядные лоскутки и безделушки маскировали замызганную мебель и грязные стены. Его пылкие любовные клятвы и его демагогическая публицистика, — все это в равной мере ложь, имеющая ярко выраженную корыстную подоплеку. Развратник и циник, «... он специализировался на трескучих фразах о падении нравов, о всеобщем измельчении, об ослаблении патриотического чувства и об анемии национальной гордости у французов».

Женившись на Мадлене Форестье, Дюруа «великодушно» прощает ей ее сомнительное прошлое и «гуманно» предоставляет ей неогра­ниченную свободу, исключительно для того, чтобы, торгуя женой, получать от ее высокопоставленных покровителей сначала деньги, затем орден. Якобы защищая ее доброе имя, Дюруа добивается права обладания половиной состояния, завещанного Мадлене умершим любовником, но настоящий мотив его настойчивости — желание обо-I а I ить себя после возможного с ней развода. Дюруа проявляет «бла­городное негодование» по отношению к неверной жене и ее любовнику-министру, лишь до конца исчерпав все практические выгоды своего брака.

История Жоржа Дюруа в общих композиционных чертах напоми­нает судьбы некоторых персонажей, знакомых нам по романам великих французских реалистов первой половины XIX века. Подобно герою романа Стендаля «Красное и черное» — Жюльену Сорелю или играю­щим заметную роль в «Человеческой комедии» Бальзака Эжену Растиньяку и Люсьену де Рюбампре (романы «Отец Горио», «Бан­кирский дом Нусингена», «Утраченные иллюзии» и др.), Жорж Дюруа — молодой,энергичный мужчина, который явился из провинциальной глуши в Париж с намерением «завоевать его»,— т. е. любой ценой добиться высокого общественного положения. Так же как они, он отдает борьбе за достижение этой цели всю свою волю и энергию. Но названные литературные персонажи в большей или меньшей сте­пени пользовались,—особенно в начале их жизненного пути,— симпа­тиями своих создателей, как люди безусловно одаренные, способные и искренне любить, и сострадать, утверждавшие к тому же общее стремление демократических сил страны на признание и самоутвержде­ние. Их моральная деградация происходит постепенно и после мучи­тельной внутренней борьбы, что же касается Жоржа Дюруа, то он с первых до последних страниц романа представлен Мопассаном как фигура резко отрицательная в своем законченном цинизме и бесприн­ципности. Ему неведомы ни нравственные колебания, ни голос совести, он никого не щадит и никого не любит. Кроме того, в отличие от стендалевских и бальзаковских героев, Дюруа охарактеризован как человек ограниченного ума и низкой культуры. Его способностей не хватило даже на среднюю школу, что, однако, не помешало ему сделать головокружительную карьеру. Полуграмотный пошляк, не умеющий толково связать на бумаге двух слов, становится видным журналистом, а впоследствии главным редактором столичной газеты. И это показано Мопассаном не как слепая игра случая, а как нечто естественное и вполне закономерное в том обществе, где процветает «милый друг» и где многие, подобные ему, завоевывают незаслужен­ный авторитет. Дюруа — отнюдь не исключение. Не случайно сотруд­ники редакции путают его с Форестье, от которого ему достались в наследство и жена, и должность, и рога: Форестье — тот же тип человека, тот же тип журналиста.

Герой «Милого друга» без смущения живет на содержании у своих любовниц и беззастенчиво торгует в качестве журналиста поли­тическими мнениями. Эксплуатируя бойкое перо жены, он не стыдится подписывать свое имя под статьями, сфабрикованными ею без его малейшего участия. Но таков и весь окружающий его буржуазный мир. Миллионер Вальтер, с гордым самодовольством демонстрирую­щий светскому Парижу «свои» картины, ничем не лучше Дюруа, который хвалится «своими» очерками. Министр иностранных дел Ларош-Матье, который вознаграждает Дюруа за благосклонность его жены орденом Почетного Легиона, нисколько не нравственнее Дюруа, сообщающего столь же снисходительному мужу своей любовницы,— г-ну де Марелю, — важную и очень для них обоих прибыльную финан­совую тайну.

На первых страницах романа Мопассан изобразил уличных женщин, во множестве снующих по парижским улицам и увеселительным заведениям, а затем убедительно показал, что буржуазные министры и издатели газет, равно как уважаемые в буржуазных кругах дельцы и дамы из общества, по существу, ничем не отличаются от этих отверженных.

Дюруа по-волчьи жесток и эгоистичен. Но и другие персонажи романа не гуманнее его. Г-жа Вальтер ненавидит родную дочь, ставшую ее соперницей. Мадлена Форестье заводьт любовную игру возле еще не остывшего тела только что умершего мужа. Нарисо­вав в этом романе целую галерею разнообразных супружеских пар, Мопассан в следующих словах обобщил характер их отношений:

«Это была сокровенная борьба двух существ, которые, живя бок о бок, остаются чужими, ибо. хотя они вечно подозревают, выслеживают, подстерегают друг друга, но илистое дно души каждого из них оказывается недоступным для другого».

Показывая Дюруа в качестве журналиста и редактора, Мопассан разоблачает общую сущность продажной и беспринципной прессы, распространяющей клевету и грязные инсинуации в интересах капита­листической реакции. Изображенные в романе газетные работники, «как лавочники переворачивают, осматривают и взвешивают свой товар, прежде, чем предложить его покупателям». Газета с выразительным названием Французская жизнь является собственностью прожженного афериста Вальтера. Один из персонажей романа дает ей такую харак­теристику :

«Его газета, официозная, католическая, либеральная, республикан­ская, орлеанистская, этот слоеный пирог, эта мелочная лавчонка, нужна ему только как вспомогательное средство для биржевых опера­ций и всякого рода иных предприятий».

Большой заслугой Мопассана Морис Торез считал то, что он «в своем романе «Милый друг» разоблачил нравы и внутренние пру­жины крупной печати, выполняющей приказания финансовой олигар­хии» >.

Мопассан в «Милом друге» разоблачает также государствен­ную систему Третьей руспублики, убедительно показывая, как тесно связана она с банками и прессой. Все шесть редакторов Французской жизни являются не только биржевыми дельцами, но и членами Палаты депутатов. Все они принимают участке в финансовых аферах, которые осуществляет их патрон Вальтер, тоже депутат. «В палате их называли «шайкой Вальтера» и завидовали тем солидным кушам, которые они срывали вместе с ним и через его посредство».

При помощи подчиненной им прессы правители Франции, как ска­зано в романе, в погоне за миллионами пропагандируют колониаль­ные захваты и толкают страну на путь военных авантюр. Газета Французская жизнь прославляет на своих страницах военный захват Туниса в 1881 году и так называемую Танжерскую экспедицию. Финансовые тузы держат в своих руках президента и министров республики, сбрасывая кабинеты, точно карточные домики, когда им заблагорассудится. «В наше время, дорогой мой, когда наблюдаешь за политической игрой, надо говорить... «ищите выгоду», — замечает Мадлена. Поэтому проходимец Дюруа закономерно руководит полити­ческим отделом газеты и носит орден Почетного Легиона. Его мечта о кресле в Палате депутатов вполне реальна, и в качестве депутата он выглядел бы ничуть не хуже других так называемых «представи­телей Франции».

Искусство в Третьей республике, как показал Мопассан, расцени­вается только со стороны своей денежной стоимости. «Норбер де Варен... в большой цене... Ему платят триста франков за рассказ»,— говорит Форестье, характеризуя писателя. Картина известного худож­ника интересует светские круги Парижа исключительно как вещь, за которую заплачено пятьсот тысяч франков, а ее владельца Вальтера — как публичная демонстрация его денежного могущества, своего рода реклама. Кроме того покупка картин для этого коллек­ционера художественных ценностей — та же биржа: приобретая за гроши полотна голодающих художников, он складывает их в задних комнатах особняка, ожидая когда они возрастут в цене, благодаря рек­ламе, которую они же им создадут.

В романе «Милый друг» нет положительною героя, нет социаль­ной силы, в которой чувствовалась бы реальная угроза буржуазному миру, но автор показывает нравственное превосходство людей труда над этим миром продажности и грязи. Образы простых людей в романе немногочисленны и эпизодичны, но достаточно красноречивы. Соседи Дюруа, «рабочие, грубый народ», как он их презрительно называет, считая, что «с такими людьми лучше не связываться»,— это люди, непримиримо, с открытым возмущением относящиеся к разврату, на который буржуа привыкли смотреть благосклонно.

Жорж Дюруа отлично чувствует себя в среде буржуазных журна­листов и литераторов, биржевиков и политических деятелей. Там он на своем мхте. Но глубока пропасть, отделяющая этого человека от его живущих в деревне родителей. Он их стыдится и смотрит на них свысока, но эти бесхитростные люди во много раз лучше и чище, чем он и все его окружение. Старики Дюруа, — владельцы скромного деревенского кабачка — по своему социальному положению они скорее мелкие буржуа, чем крестьяне, но рисуя их, Мопассан называет их крестьянами и всячески это подчеркивает, вспоминая годы, когда они еще обрабатывали землю своими руками, описывая убожество их жилища и одежды. Мать Жоржа — «сухощавая, сгорбленная, печаль­ная, настоящая деревенская труженица, которую сызмала заставляли работать и которая никогда не смеялась». Эта «старая труженица с мозолистыми руками» не находит общего языка ни с сыном, ни с невесткой, «производившей на нее впечатление чего-то нечистого, порочного, зачумленного, казавшейся ей олицетворением праздности и греха». Страницы романа, посвященные пребыванию молодоженов в деревне, показывают, какая пропасть отделяет буржуазных дельцов от простого народа. Даже кровная близость не в состоянии преодолеть эту пропасть.

Мопассан писал в 1887 году:

«Французский язык подобен чистой воде, которую никогда не могли и не смогут замутить вычурные писатели... Природа нашего языка — в ясности, логичности и выразительности» !,

Именно таков язык самого Мопассана в романе «Милый друг». Стиль романа ясен, прост и выразителен, вся система образов глубоко осмыслена. Так, например, при описании героя романа Мопассан нарочито использует сравнения из области зоологии. Дюруа окидывает встречных людей взглядом «ястреба, высматриваю­щего добычу». Он стремится к выгодному браку «с нетерпением стреноженного скакуна». Решив превратить г-жу Вальтер в одну из ступенек своего продвижения вверх, «он бросился на нее, как хищ­ный зверь».

Добиваясь предельной сжатости изложения, Мопассан избегает пространных характеристик, описаний, авторских отступлений. В его динамически развивающемся повествовании все персонажи, начиная с Жоржа Дюруа, сами себя исчерпывающе характеризуют манерой держаться, своими делами и поступками. Короткий штрих, деталь текста, строго продуманная и насыщенная большим содержанием, часто с успехом заменяет здесь обстоятельное описание. Так, например, характер Дюруа полностью раскрыт в короткой фразе, которую мы находим на первой же странице романа:

«Он бесцеремонно протискивался в толпе, заполнившей улицу, задевая прохожих плечом, толкался, никому не уступал дороги».

В романе «Милый друг» нет ни развернутых диалогов, ни внутрен­них монологов. Мы слышим лишь отдельные лаконичные реплики действующих лиц. Но каждая из этих реплик полна значения. Когда, например, Дюруа восклицает при виде выдающегося произведения изобразительного искусства: «Позволить себе роскошь приобрести такую вещицу,— это шикарно!», автор характеризует этой фразой как самого Дюруа, так и весь буржуазный мир с его рыночным отношением к художественным ценностям.

В романе нет пространных картин Парижа, но в кратких, брошен­ных вскользь зарисовках обращает на себя внимание то, что Мопас­сан воспринимает столицу Франции как контрастное сочетание полных света и красок зрительных образов с многообразием тошнотворных зловоний. Нарядно, празднично сверкают магазинные и ресторанные витрины, а из их подвалов выползает на улицу «отвратительный запах помоев и прокисшего соуса». Спертый воздух всюду — в театре Фоли-Бержер, в редакции Французской жизни, на лестнице дома, где первое время жил Дюруа. И Это воспринимается как символ той грязи и гнили, которая является неизбежной изнанкой буржуазной роскоши.

Стилю романа в значительной мере свойственна сатирическая ирония, с которой мы встречаемся на протяжении всей книги, - напри­мер, когда личности сомнительной нравственности принимаются резонерствовать. С помощью иронии Мопассан обличает буржуазное лицемерие. Убийственной насмешкой звучит, например, в устах издателя Французской жизни реплика: «Журналист, как жена Цезаря, должен быть вне подозрений».

Обличая бесчеловечие «милого друга» по отношению к влюблен­ным в него женщинам, Мопассан легко мог при этом пробудить сочув­ствие к жертвам его обольщений. Но это не входило в задачу автора романа. Чтобы читатель не был растроган страданиями обманутой Жоржем Дюруа стареющей миллионерши, Мопассан безжалостно сни­жает образ г-жи Вальтер, иронизируя над неуместной игривостью этой «седой Джульетты», над ее слащавым и пошлым любовным лепетом. С иронией нарисована и ее дочь Сюзанна — ничтожная глупенькая куколка, которую автор называет игрушечной невестой. Ирония дости­гает цели, и роман воспринимается как сатира на класс буржуазии, никому из представителей которого не дано пощады.

Мопассан — глубоко национальный писатель. Его творчество органически спаяно с лучшими традициями французской литературы, начиная с сатирических средневековых фаблио и фарсов. В его беспо­щадной иронии, в его едкой насмешке слышится смех Рабле и Вольтера, оживают традиции «Тартюфа» и «Дон Жуана».

О глубоко национальном и прогрессивном характере мопассанов-ского творчества неоднократно говорилось в годы гитлеровской оккупации на страницах Ьез ЬеНгез РгащаЬез. В ноябре 1949 года там же в качестве передовицы был опубликован очерк Мопассана, разоблачающий поджигателей захватнических войн. Мопассан оказался, таким образом, в строю передовых людей и послевоенной поры, современных борцов за мир и демократию.

В СССР Мопассан давно завоевал читательскую любовь и широкую популярность. Как писателя-гуманиста, сатирика и мастера художест­венной прозы его высоко ценили наши классики — И. Тургенев, Л. Толстой, А. Чехов, М. Горький.

М. Яхонтова